Саша шёл по узкой лесной дороге, сплошь усыпанной старой сосновой хвоей, делавшей шаги бесшумными. Слева от дороги лес состоял из высоких сосен, между которыми теснились молодые и невысокие берёзки, осины, какие-то кустарники и высокая трава. Справа же были одни только сосны, между стволов которых видно было довольно далеко вглубь леса. Несмотря на то, что была глубокая ночь, полная светлая луна, проглядывавшая из-за высоких тёмных крон, хорошо освещала и саму молчаливую дорогу, и заросли папоротника, притаившиеся вдоль неё. Не было никакого движения воздуха, и вокруг стояла абсолютная тишина, наполнявшая сердце Саши непонятной тревогой.
Вдруг он услышал, как где-то позади него хрустнула сухая ветка. Он замер и быстро оглянулся, но увидел лишь поворот дороги вправо, который только что прошёл. Он развернулся и пошёл дальше, ускорив шаги, в надежде поскорее выйти из этого леса. Так он шёл с минуту, не оглядываясь и стараясь не давать волю воображению, но в какой-то момент почувствовал вдруг чей-то взгляд у себя на спине — ужасно неприятное чувство. Он ещё ускорил шаги, так и не решаясь обернуться, и случайно задел ногой низко нависавшую над дорогой ветвь папоротника. Через пару секунд этот негромкий, казалось бы, но в полной тишине достаточно отчётливый звук повторился у него за спиной. Саша в страхе обернулся, и ему показалось, что он увидел какую-то высокую тёмную фигуру, метнувшуюся за дерево, стоявшее на обочине. Он тихо вскрикнул и бросился бежать, выжимая из себя все силы. Но, несмотря на то, что его очень подгоняла мысль, что эта фигура, быть может, тоже бежит вслед за ним, ноги были настолько слабы, как будто и не его ноги вовсе — прикладывая огромные усилия, он всё равно бежал слишком медленно, будто под водой.
Тут он заметил, что чуть справа, метрах в тридцати от дороги, сквозь стволы сосен виднелся небольшой тёмный домик, что-то вроде избушки с маленькими окнами. Саша, не раздумывая, кинулся к нему, лавируя между стволов. Через несколько секунд он уже был перед дверью и сразу же дёрнул за ручку, ожидая, что дверь, как в любом американском триллере, будет, естественно, закрыта. Но она легко распахнулась, отчего он, потеряв равновесие, чуть не упал, но, вцепившись в ручку, с трудом удержался и тут же прыгнул внутрь, и дверь захлопнул. Внутри было почему-то не темнее, чем в лесу и он сразу же обнаружил щеколду, которую тут же и закрыл, но ручку двери всё равно не выпустил и упёрся ногами в порог — на всякий случай. Какое-то время он напрягал все силы, удерживая дверь и ожидая, что вот-вот её начнут вырывать наружу мощные рывки (опять-таки, в кино этого насмотрелся). Но время шло, а ничего не происходило. Тогда Саша в какой-то момент ослабил хватку и немедленно почувствовал дикую усталость.
— Вам нечего бояться, — услышал он вдруг спокойный голос за спиной, от которого всё-таки вздрогнул. Он оглянулся, не выпуская из рук ручку двери. Посередине небольшой комнаты сидел за грубым столом человек. Саша не видел его лица, так как он сидел спиной к окну, впускавшему в комнату потоки лунного света. Как-то сразу забыв и о двери, и о погоне, Саша стал медленно приближаться к столу, забирая немного вправо, и надеясь тем самым вынудить странного человека повернуть лицо к свету. Странным этот человек показался ему оттого, что одет он был в длинную, тёмную и, кажется, шёлковую мантию, по которой были разбросаны крупные светлые звёзды. На голове у него покоился уж совсем необычный головной убор — высокий конус из такой же ткани со звёздами.
Саша не испытывал ни страха, ни недоверия к этому то ли звездочёту, то ли астрологу, как подумалось ему.
Наконец, он подошёл к столу сбоку и сел на стоявший там табурет. Но его ход не удался — человек так и не повернул в его сторону лица и продолжал смотреть на дверь.
— Вы помните Ваш синий берет? — вдруг спросил человек.
— Да, — удивлённо ответил Саша.
— Его забрал вот этот человек, — сказал звездочёт-астролог, не меняя положения головы и не двигаясь. Саша повернул голову влево, в сторону двери, и увидел прямо на стене как будто проецируемое кинопроектором изображение высокого молодого человека с обычным и ничем не примечательным лицом, но глазами… Что-то было в этих глазах… Где-то глубоко, как показалось Саше, в них таился холод. Может быть даже жестокость. Ему стало как-то не по себе, и изображение тут же исчезло.
— И кто же он? — спросил Саша и повернул голову к астрологу, но того уже не было в комнате. Впрочем, как и самой комнаты, и дома вообще, и даже леса. Каким-то образом он оказался сидящим на табурете на обочине длинной пустынной дороги, по обеим сторонам которой тянулись залитые лунным светом поля. И тут он заметил немного впереди, на дороге, медленно шедшую по направлению от него Аню. «Булавка!» — подумал он и посмотрел на булавку на своей ладони, которую, вдруг решил он, надо срочно отдать ей. Он вскочил с табурета и побежал за Аней. Догнав, он тронул её за плечо. Она обернулась и посмотрела на него полными слёз глазами, от чего у него что-то болезненно сжалось внутри. Раскрыв булавку, он аккуратно приколол её на рубашку Ани, но она лишь печально помотала головой, глядя куда-то в сторону вниз, и вдруг, подняв руку, раскрыла ладонь, из которой на дорогу посыпался блестящий в лунном свете бисер. Заметив это, Аня присела на корточки и стала его собирать, но он почему-то всё время рассыпался у неё обратно на дорогу. После нескольких неудачных попыток она бросила и то немногое, что удалось собрать и, встав, пошла по дороге прочь от Саши, печально склонив голову.
Саша стоял и смотрел, как она удаляется, и чувствовал нарастающее отчаяние. Ком подступил к горлу и взгляд затуманился слезами. Каким-то образом он знал, что Аня — единственный оставшийся на этой Земле человек. И она уходит. Уходит навсегда и он никогда больше не сможет найти её. Страх охватил его и продолжал нарастать как будто волнами, начиналась паника. Ему хотелось закричать, побежать за Аней следом, но он ничего не мог сделать, даже пошевелиться — его как будто заморозило. Он только и мог, что смотреть ей вслед и чувствовать полную беспомощность. Всё поплыло перед глазами и затем потемнело. Он решил, что теряет сознание. И некоторое время его окружала сплошная темнота, и он только беспомощно застонал. Но услышал свой стон он как будто со стороны и это окончательно выхватило его. Куда — он и сам не мог понять, несколько секунд ощупывая глазами залитые слабым светом стены, потолок, шторы по краям окна. Наконец, он узнал свою комнату.
«Сон?» — вопросительно подумал он.
В ушах гулко отдавался стук сердца. Только этот звук, да звук собственного тяжёлого дыхания заполняли всё пространство. Саша лежал неподвижно, со страхом и надеждой продолжая осматривать комнату — не исчезнут ли они? Вдруг, тот сон — вовсе не сон, а реальность, а снится ему как раз его комната? Но секунды шли, а комната не исчезала, не туманилась, даже наоборот — ночные звуки сонного города один за другим появлялись перед ним и, некоторое время покрасовавшись, отходили в угол комнаты. Слышно было, как ветер нечастыми, но сильными порывами треплет на каком-то из балконов соседнего дома торчащий кусок полиэтиленовой плёнки. Где-то далеко жалобно и тоскливо завывал бездомный пёс. Со стороны находящейся примерно в километре железнодорожной станции доносились гудки тепловоза и приглушённый тяжёлый стук колёс товарного поезда. Все эти обычные, будничные звуки понемногу успокоили его и убедили в том, что ему, в самом деле, просто приснился страшный сон.
Саша поднялся на кровати и тут вспомнил о вчерашней ссоре между ним и Аней. И внезапно ему в голову пришла какая-то странная, даже, пожалуй, дурацкая, если трезво подумать, мысль: а вдруг Аня исчезла? Вдруг она ушла, оставив его здесь, а сон — запоздалое предупреждение? Он сглотнул, ощущая как этот иррациональный страх завладевает им, не смотря на то, что изо всех сил он пытался объяснить себе чисто логическую невозможность исчезновения Ани. Или, всё же, возможно?
Он поднялся с кровати, краем глаза заметив в окно луну. Она, как и во сне, была полной и хорошо освещала не только улицы и дома, но и комнату. Это сравнение лишь усилило его страх. И всё-таки, он, набрав в лёгкие воздуха, осторожно, будто ожидая чего-то пугающего, открыл дверь и посмотрел в коридор: никого. В квартире стояла тишина, нарушаемая разве что тиканьем кварцевых настенных часов на кухне.
Саша медленно двинулся вперёд, впиваясь взглядом в темноту прихожей и напрягая слух. Но всё оставалось по-прежнему — тишина и темнота.
В напряжении он медленно прошёл весь небольшой коридор и, свернув направо, оказался на пороге гостиной, которая была для него и Ани и спальней по совместительству. Осторожно вытянув шею, повернув голову в сторону дивана, он увидел белеющее во тьме одеяло и, прямо под собой, голову Ани на подушке. Саша облегчённо выдохнул и, сразу же успокоившись и расслабившись, забыл свои страхи и тихо подошёл к спящей девушке. Присев на край разложенного до двуспальной кровати дивана, он посмотрел на Аню. Её лицо было спокойно и красиво. Длинные прямые волосы разметались по подушке, а левая ладонь была подложена под щёку. Его рука неосознанно потянулась к ней, и он осторожно погладил её по голове. Аня спала и ничего не заметила, продолжая ровно и глубоко дышать.
Тут он вспомнил об их ссоре. «Как же всё глупо!» — подумал он. — «Из-за такой мелочи я её чуть не потерял!». Почему у него возникла такая мысль — что он чуть не потерял её — он не знал и сам, да и не хотел разбираться в этом, а просто лёг рядом с ней поверх одеяла, поджав ноги и не касаясь её. Он смотрел на её лицо, слушал её дыхание и мысленно говорил сам себе: «Пока она рядом, ничего плохого не случится. Ни со мной, ни с ней. Я просто знаю это».