В учительской было тесно, и воздух был насыщен лёгкими ароматами трав, которыми предусмотрительные преподаватели пользовались для магической защиты от своих же учеников, а иногда и от злого глаза коллег. Когда в помещение вошёл директор, щебетанье прекратилось и все в один голос поприветствовали своего начальника.
Доктор запредельных наук Карл Шуми-А обвёл всех хмурым взглядом и отчётливо произнёс:
— Коллеги, хочу всех вас предупредить, что в нашем городке появился взломщик. Сегодня я беседовал со своей дочерью, и то, что она мне рассказала, нельзя расценить иначе, как проникновение в Верхний Дом. Судя по всему, этот озорник ещё довольно юн и не вполне осознаёт, что делает. В любом случае, прошу всех поразмыслить на досуге над данным фактом и принять все возможные меры к установлению личности данного индивида.
После слов директора в учительской воцарилось долгое молчание.
Взломщик?!
Это было неслыханно – в их маленьком, приютившемся в далёкой глуши Жёлтой Земли городке появился взломщик. Тот, кто приходит ночью без спроса. Тот, кто видит сокрытое, тщательно скрываемое убранство Верхнего Дома. Это значит, что теперь перед сном придётся ставить магическую защиту, а это лишняя суета и нервотрёпка.
— Вы уверены, Карл что не ошиблись? Может быть, вы неверно интерпретировали сон своей дочери? – спросила специалист по внеклассной работе Пиона Арт.
Все присутствовавшие повернули свои лица в сторону Пионы – спектр излучения обращённых на неё глаз варьировался от мягкого осуждения до презрительного пренебрежения.
— Простите… Я хотела сказать, что может быть дочь Карла что-то напутала. Я не хотела подвергнуть сомнению…
— Пиона, успокойтесь. – Вежливо произнёс Карл. – Я провёл гипно-сканирование этого впечатления. Ошибки быть не может – это взломщик.
Мягкие, слегка тёплые лучи весеннего солнца были настолько заманчивы в своём искусстве искушения, что Габриэль с трудом сдерживал желание сорваться из-за парты, выбежать на улицу и подставить солнцу своё побледневшее после долгой чёрно-белой зимы лицо. И не важно, что слишком сильные лучи мастерили из его лица забавную, украшенную мириадами веснушек маску. Пусть! Пусть будут эти смешные знаки внимания солнца к его скромной персоне! Он будет носить их без всякого сожаления, лишь бы солнце появлялось чаще над их маленьким городком.
В класс вошёл директор – он преподавал их классу мета-историю Жёлтой Земли, лицо его было слишком хмурым для такого весёлого и озорного утра. Через пару секунд оно просветлело – мастер взял себя в руки.
— Темой сегодняшнего нашего занятия будет: мета-история через призму мифологических образов сновидений. Вначале выполним небольшое задание — прошу вас привести несколько примеров своих наиболее ярких сновидений. Не бойтесь, если вам покажется, что в них нет никаких мифологических образов. Главный критерий – высокая реалистичность восприятия в сновидении. Начинайте.
Габриэлю сразу расхотелось идти на улицу – он с энтузиазмом взялся за ручку и принялся описывать одно из последних сновидений, которое ему показалось заслуживающим внимания. Перед его взором отчётливо стояло помещение, оборудованное всевозможными техническими средствами наблюдения, а на стене висела картина, на которой было изображено, как по горному ущелью двигалось стадо крупных ящеров…
На вечерний чай в семье Шамани сегодня ждали госпожу Та Ван – родную сестру матери Габриэля – госпожи Ка Шамани и соответственно его тётушку.
Та Ван было слегка за шестьдесят, она была одинока и жила тихой и скромной жизнью на окраине городка. Большую часть жизни она проработала продавцом в магазине детских игрушек, что отразилось на убранстве её небольшой квартиры, которая стала домом для многих плюшевых созданий, а также на характере. Та Ван в зависимости от настроения впадала то в лёгкую, детскую сентиментальность, то в праведное негодование. Но никогда и ни на кого долго зла не держала – просто в её жизни всегда хватало проблем дня сегодняшнего, чтобы тащить с собой ещё и вчерашние неприятности.
Та Ван очень любила Габриэля, и когда тот был маленьким, часто помогала сестре в его воспитании. Габриэль чувствовал это, и как умел, отвечал тем же.
Появление тётушки было как обычно стремительным и шумным. Она сразу завела разговор о сумасшедших ценах на рынке и достала из сумки румяные, аппетитные пирожки с яблоками. Габриэль, его мать и Та Ван уселись за столиком на веранде и приступили к чаепитию.
Габриэль предпочёл бы уединиться в своей комнате и заняться чем-нибудь более полезным, чем присутствовать при обсуждении тем, до которых ему не было никакого дела. Но он не хотел обижать свою тётку и старался по возможности поддерживать разговор, а если не получалось, то усердно налегал на пирожки, зная, что тётку это обрадует.
— Представляете, прошлой ночью я чуть с ума от страха не сошла. – Сказала Та Ван.
— Да что такое случилось? – Испуганно спросила мать Габриэля.
— Проснулась я около двенадцати от странного звука – словно кто-то подбирает ключ к двери. – Продолжила Та Ван, которая проживала в многоэтажном доме. – Я подхожу к двери и начинаю громким голосом говорить, что звоню в полицию. А самой жуть как страшно – дома то я одна! Шорох прекратился, но шума шагов не слышно. Потом слышу, что сосед дверь открыл и вышел на площадку. Ну, тут и я решила дверь приоткрыть. Смотрю, а это щенок таксы около моей двери возит мордочкой железную миску. Зачем сосед этого щенка на площадку вынес – не пойму, но в душе отлегло.
Габриэль и его мать улыбнулись.
— Действительно забавная история. – Сказала Ка Шамани. – А представляешь, если бы ты полицию вызвала. Пришлось бы им арестовывать невинного щенка.
— Да уж. Глупо бы я тогда выглядела.
— Что вверху, то и внизу. – Вдруг отчётливо уловил Габриэль реплику из богословского диспута, который транслировали по телевизору.
— Странно, — подумал он, — я совсем не собирался прислушиваться к этой болтовне. И не помню ни одного слова, которые были произнесены до этого.
Но потом он выбросил это из головы и взял с тарелки ещё один румяный пирожок с яблоками.
Ночью Габриэлю приснился необычный сон. Он зашёл в гости к одной девчонке и почему-то постоянно беспокоился о том – закрыта ли нижняя дверь. Черты девчонки были расплывчаты, и лишь длинные, густые волнистые волосы запомнились ему чётко. И ещё – необычайно глубокая, запредельная симпатия к этому существу, с которым казалось, его связывало что-то очень давнее. Приблизившись, он заметил в её руках большое спелое яблоко.
— Угощайся! – сказала она.