Создатель

Ты не ось, ты всего лишь осколок,
Отломлённый от образа Бога.
Бьешься грустно в объятиях плоти,
Рвёшься вырваться на свободу.

— …То есть, вы хотите сказать… Сэр, мне важно понять вас правильно… Вы хотите сказать, что весь этот мир существует только в вашем помутнённом сознании, и стоит вам сделать одно лишнее движение, пробудится, как все мы, так сказать, канем в Лету, уйдём в небытие, словно нас и не было никогда. Боже, мяу!
Кот недоумённо смотрел на Мышь, а Мышь – на Кота. Оба они были слишком серьёзны для такой жизнерадостной картины. Говорил в основном Кот, он был возмущён, ошарашен, сбит с толку столь неожиданным утверждением Мыши. Мышь сообщила, что всё происходящее вокруг — её сон, и она на самом деле не Мышь вовсе, а восточный мудрец, что задремал нечаянно, на чудесной поляне, по дороге на чужбину. Кот скорчил недовольную гримасу.
— Но, сэр, это ведь просто чушь. Я не приму ваш солипсизм, и не просите, ведь с таким же успехом можно утверждать и другое – это мой сон, а не ваш. Я сам, знаете ли, порой ощущаю себя английской девочкой, болезненно-бледной, умирающей в своей кровати от тифа, перед замутнённым взором которой проносятся странные и сумбурные картины. И знаете ли… Мяу!
Кот замолчал в раздумье. Мышь посмотрела на него спокойными и мудрыми глазами, глазами обрёмененного опытом зверя. И тихо сказала:
— Все мы всего лишь тени, танцующее на стене пещеры, есть тот, кто видит эти тени, а есть тот – кто излучает свет.
— Но что вы такое говорите! Мяу! Что за мистические бредни?
Я, уже довольно давно наблюдавший за этой странной беседой, решил вмешаться, ибо разговор явно зашёл в тупик. Немного подумав, я сказал:
— Простите, но, мне кажется, что…
Кот и Мышь резко повернули свои головы, так резко, что я умолк, и даже немного испугался, они вперили свои человеческие глаза прямо на меня, и тут же застыли, замерли, как бы заморозили самих себя в вечности. Я смотрел на них ошалело, пока не понял, что передо мной всего-навсего старая картина. На ней изображены двое: изящный белый кот, и грустная мышь с глубокими глазами. Они больше не двигались и не говорили.
Какая чудная картина, подумал я. И обернулся. Я находился в странном помещении, куда не глянь, во все стороны, простирались длинные коридоры, уходящие в темноту неизвестности. Вокруг было много дверей разных размеров и форм, в некоторые из них я не смог бы пролезть даже при большом желании.
Мне стало немного жутко от того, что я потерялся в таком тёмном и страшном месте, абсолютно один, без проводника. Куда мне идти? Что делать? И только я об этом подумал, как заметил перед собой старую облезлую собаку, она скромно сидела в тёмном уголке и сосредоточенно чесала блох. Увидела меня, приветливо замахала хвостом и… заговорила:
— Здравствуйте, сэр! Очень рад, так сказать, иметь честь, познакомится, так сказать, с человеком, похожим на вас, то есть, я хочу сказать… Гав! Хочу сказать, что я рад познакомится с кем-то похожим на человека, то есть, на того, кто… Гав! Я очень рад!
Я хотел было что-то сказать, но не нашёл слов, пёс уверенно продолжал:
— Сэр, я готов служить вам верой и правдой, сэр! Я вижу, вы заблудились, потеряли нить, так сказать… Гав! Я думаю, то есть, мне кажется, что мы с вами подружимся, если конечно вы не против, сэр… Но, если вы против, то скажите лучше сразу, сэр, мне важно это, правда, очень важно… Гав!
Я хотел было спросить его имя, но он заговорил раньше.
— Зовите меня Волк. Степной Волк – это моё имя. Да, сэр!
И Волк завыл, довольно фальшиво, пытаясь изобразить из себя зверя одиночку. Я прервал его вой:
— Прости, мне нужно найти выход. Ты знаешь, как мне выбраться отсюда?
— О, Волк знает! Волк покажет дорогу!
С этими словами, пёс, скуля и безудержно махая хвостом, убежал за угол и скрылся в темноте. Я поспешно последовал за ним.
Пес бежал быстро, путано заворачивая то в один, то в другой коридор. Мне сложно было уловить какую-либо логику в его движении. Но он настолько уверенно двигался, что, казалось, знал всю дорогу назубок. Я уже порядком устал от такой беготни.
Вдруг Волк остановился, печально склонил голову и проскулил:
— Я потерялся…
Мы присели отдохнуть. Безнадёжная ситуация, два путника заблудившихся в бесконечном коридоре. Я задумался, а куда я собственно иду? Напрягая память, я начал вспоминать. У меня пред глазами пронеслись картины: комната, окно, серое утро. Вспомнил, что потерял кого-то важного. Где-то в той комнате, был кто-то очень важный, но он ушёл, и поэтому я здесь. Ищу его. И буду искать. Всегда.
Вдруг у Степного Волка загорелись глаза.
— Я придумал! Придумал! Нам нужно подкрепится. Да, сэр, на пустой желудок сложно делать дела. Гав!
Волк встал, морда его сделалась серьёзной и напряжённой. Заняв нужную позу, он усердно начал чесать задней лапой свой мохнатый бок. Он чесал и чесал, долго и монотонно, как вдруг откуда-то из глубины его шерсти выскочил кусок колбасы. Колбаса была старая и грязная, вся в волосах и пыли.
— О, да, детка!
Он схватил зубами колбасу, и принялся уверенно жевать. Потом опомнился, извинился, предложил мне. Я любезно отказался. Он спокойно дожевал.
— Гав! Я полон сил! Гав! Я полон энергии!
Волк запрыгал на месте, радостно кусая свой хвост. Он вертелся как юла, лаял от удовольствия.
— Ну, так куда идти? – спросил я. Ситуация начинала меня раздражать.
Пёс посмотрел на меня печальным взглядом. И зарыдал. Он не знал дороги. Он сам давно искал выход из этих коридоров. И ещё, он очень боялся темноты.
Я стал успокаивать его, говорил, что мы найдём выход, что мы справимся, хотя сам слабо в это верил. Внезапно, что-то промелькнуло, совсем рядом. Это был человек. Пёс вскочил, залаял и кинулся за ним. Он кричал ему вдогонку:
— Простите, мистер…
Но человек свернул за угол и скрылся из виду. Мы ринулись за ним следом, в безнадёжной попытке настигнуть его прежде, чем он успеет растворится в призрачной темноте коридоров. Впереди маячила спина.
— Погодите, мистер…
Он опять свернул за угол. Чёрное пальто, на голове цилиндр, лица я не разглядел. Казалось, мы вот-вот догоним его…
— Простите, мистер…
Но он снова ускользнул, скрывшись за очередным поворотом. Мы завернули следом. И остановились. Это был тупик. Коридор здесь заканчивался. Прямо перед нами располагалась массивная дверь. На ней была табличка с надписью: «ОСТОРОЖНО. ВЕДУТСЯ РАБОТЫ ПО СОЗДАНИЮ ВСЕЛЕННОЙ». Степной Волк испуганно посмотрел на меня, взглядом умоляя не открывать эту страшную дверь.
Выбора не было. Мне нужно было войти. Я распахнул дверь, и оказался в небольшой тёмной комнате. За окном мерцали звезды, тени от деревьев танцевали на полу. В кровати кто-то спал.
Волк схватил меня зубами за штанину, и стал тянуть назад.
— Мы все умрём, — процедил он сквозь зубы.
Я оттолкнул его и двинулся к кровати, с твёрдым намерением разбудить спящего человека. Я не знал, что будет, если сон его оборвётся. Но это был единственный способ выбраться на свободу.
Я заглянул в лицо сновидцу, и отшатнулся. У него было моё лицо, моё тело, мои глаза… И эти глаза дрожали, они могли распахнуться в любую секунду. Человек пробуждался. Комната задрожала, как от землетрясения. Волк забился в угол и жалобно заскулил. Стены поползли в сторону, с потолка посыпалась пыль. Окна затрещали, взорвались, на стенах проступили трещины. Секунда – глаза открылись. Бесшумный взрыв, мир разошёлся по швам, перед глазами осколки снов, кусочки мозаики: комнаты, коридоры, картины с кошками и старый пёс. Вспышка света. Человек очнулся. Мир схлопнулся.
***
Я проснулся. В голове ещё вертелась смутная картинка моего сегодняшнего сна, и мне на мгновение показалось, что там, позади, за этой гранью перехода, осталось что-то невыразимо важное, и это нужно непременно вспомнить, сохранить, познать. Но сколько я не напрягал память, сколько не перебирал в голове бессвязные обрывки образов, стойкая стена тумана разделяла меня настоящего и тот неведомый мир, что кажется и сейчас продолжал существовать, где-то на задворках неведомой вселенной.
Из окна бил свет, странный и сумрачный, но знакомый, свет реального мира, предсказуемого и привычного, мира в котором я вынужден пребывать, и который мне однажды, против моей воли, придётся покинуть. И эта простая мысль, о том, что однажды и меня не станет, и не станет моих странных снов, и глупых переживаний, эта новая мысль наполнила нынешнее бытие терпким ароматом печали, озарила светом ускользающей свободы, насытила красками, жаждой жизни здесь и сейчас.
Но вдруг, что-то отвлекло меня, и новая волна бессвязных мыслей унесла чудесное переживание прочь. Я ведь совсем забыл! Сегодня у меня дело! И нужно спешить!
Я быстро наделся, и в полутьме (свет, видимо, отключили за неуплату) впопыхах, умылся. Уже через пару минут я бежал по улице, пытаясь вспомнить дорогу. Город был новый для меня, незнакомый, поэтому я легко мог заблудиться. Людей на улицах не было, этим ранним утром было оглушительно тихо, даже птицы смолкли, лишь небо гудело проводами, да шаги раздавались гулким эхом в пустом пространстве между домами. Странная тишина, и куда все подевались? Ах да, подумал я, сегодня же выходные, в такое время здесь безлюдно. И как только я об этом подумал, предо мной предстал человек, несуразный, надетый не по погоде, во всё чёрное, на голове – цилиндр. Делать было нечего, и я подошёл к нему, извинился и спросил дорогу. Человек в чёрном принял задумчивую позу, глаза его остекленели. Казалось, он уже готов был ответить, но что-то произошло, и он задумался снова. Я ждал. Да, дорога не близкая, а человек он видимо рассудительный, так сказать, математического склада, а ведь чтобы рассчитать такой дальний путь, это ведь сколько ума нужно!..
И пока я пытался объяснить себе, эту столь длинную, неадекватную заминку, время продолжало течь. Прошла минута, две, три, пять. Что-то было не так. Не так…
Я взглянул в лицо незнакомцу, но не увидел лица. Там была лишь чёрная дыра, в которой спиралью закручивался весь бездонный космос. Проход в вечность, окно в другой мир, дверь в никуда. Там — медленное растворение, слияние с чернотой, смерть. Меня передёрнуло. Всё кричало во мне — беги! Но я застыл на месте, и как загипнотизированный следил за движением вселенной: звезды взрывались новыми смыслами, превращались в черные дыры, рассыпались пылью, всё плыло, менялось, преображалось, рождалось и снова умирало. Сотни лет, казалось, прошло, с тех давних пор, как я покинул свою комнату, сотни тысяч лет созерцания, ожидания, бездействия. Вдруг я встрепенулся. Куда я шёл? В чём моя цель? Зачем я живу? Кто я?
Я резко дернулся, оторвал взгляд от лица незнакомца, так резко, что, казалось, мои глаза так и остались прикованными навсегда к этой страшной чёрной бездне…
Я бежал, было темно, наступила ли ночь, или я ослеп, сложно было разобрать. Я бежал сквозь звёзды, и пытался вспомнить пункт своего назначения. Куда же я шёл? Куда? И Этот путь, разве это не путь к богу?..
***

Я проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо. В глаза ударил яркий свет солнца.
— Мистер, мистер, пожалуйста, проснитесь.
Рядом со мной стояла девочка, в ярком разукрашенном цветами платьице. Она спокойно улыбалась, и на душе от этой улыбки делалось тихо и тепло.
— Не теряйте время, мистер. – Сказала она. – А то всё пропустите.
— Что пропущу? – спросил я.
— Как это? Вы и не знаете? Праздник жизни, конечно! Такое нельзя пропускать. Это случается раз в тысячу лет…
Девочка улыбнулась на прощание ещё раз, и убежала вдаль, вслед за солнцем. Праздник жизни, пробормотал я про себя, праздник жизни… Девочка какое-то время маячила в полуденном мареве, пока не растворилась в зелени, в солнце, в небе, пока не смешалась с красками, не стала частью целого. Я оглянулся. Никого вокруг. И мне вдруг стало невыносимо одиноко от того, что она ушла, что оставила меня тут в этом незнакомом и таком прекрасном месте, и я заплакал, и упал в траву, и лето брызнуло из моих глаз, из моего сердца полилась музыка. Жизнь пронзила меня пятью острыми лезвиями чувств, тело задрожало, забилось, руки затрепетали, словно два крыла, раскинулись, взметнулись. А ловил руками запахи, прислушиваясь к радужным краскам, я наблюдал тихую песню ветра. Всё навалилось разом, завертелось, запело и заплясало. От радости безумия, от переизбытка жизни, я вскочил на ноги, рванулся, побежал. Проносились мимо хрустальные озёра, что прятали в себе небо; шумящие водопадами деревья; танцующие в припадке нежности пятна света. Вскоре, я обессилел и остановился. Впереди простилалось поле невиданной красоты, и на нём, тихие и трепетные, паслись, задумчиво, единороги. Их глаза полные неведомой тоски, впивались в небо, они просили, они молили солнце не умирать. Их воздушные мысли вздымались кораблями облаков, собирались птичьими стаями, и плыли в неизведанное, туда, где всегда светло и радостно. Мои ноги сами оторвались от земли, я почувствовал себя лёгким как пёрышко, и уже готов был уплыть, туда, в страну тепла и света, как вдруг, пред моим взором вспыхнула картина. Что это? Воспоминание? Моя прошлая жизнь? Злая и глупая картина: серая комната, кровать, тусклый свет лампы. А так же: апатия, горечь утраты, одиночество. Желание убежать. Спрятаться…
Меня передёрнуло. Страх сковал меня цепями, мои ноги приросли к земле, я тянул руки к небу, но поздно, солнце вспыхнуло на прощание, расширилось, взорвалось, и в возникшую дыру засосало всё: облака, поле, единорогов. Я молил, раз за разом.
Я молил: господи, пожалуйста, пожалуйста, дай мне почувствовать себя счастливым… ещё один раз, хотя бы раз…
Я стоял опять, посреди темноты, и плакал, и тьма лилась из моих глаз…
Боже…
Боже…

Дай мне почувствовать себя свободным…
Ещё один раз…
***
Я бормотал что-то о свободе, о невозможности счастья, о боли, страданиях мира, о вселенной и единорогах. Я просто бредил. Говорил ли я вслух или про себя – не знаю, слова мои утонули в продолжительных аплодисментах. Кому аплодируют? Мне? Спасибо, спасибо! Но я не заслужил…
Открыл глаза. Я сидел в небольшом зрительно зале, рядом со сценой, в первом ряду. На сцене стоял человек в маске. Он был в чёрном и на его одеждах сияли серебром звёзды. Человек, видимо, появился недавно, но он всё ещё молчал, внимательно изучая публику. Я огляделся по сторонам, вокруг – люди, странные, длинноволосые, с горящими глазами. Человек на сцене заговорил:
— Дамы и господа! Леди и джентльмены! Я рад видеть вас в своём магическом театре, снова. Милое сердцу место на границе между мирами, и только вы, вы и никто другой, решаете, остаться вам здесь ещё ненадолго, или уйти навсегда. Но куда идти, вверх или вниз? Да, сегодня я хотел бы поговорить о жизни. О вашей жизни. О счастье и свободе. Можно ли быть счастливым в этом бренном мире, где всё – преходяще. Где каждый – смертен. Вам кажется, что счастье ждёт где-то за углом, что оно вот-вот настигнет вас, и чтобы его заполучить, нужно лишь поднапрячься, заработать больше, получить в обладание что-то, предмет или человека, вам кажется, вы воображаете. Но это всё – будущее. А что такое будущее? Иллюзия. Поймите, если вы не можете быть счастливы прямо здесь и сейчас, вы не будете счастливы никогда… Что ж, даже если вы уже нашли, у вас есть, скажем, любимая, и вы души в ней не чаете, она для вас — всё. Но давайте попробуем представить на секунду, что она погибла, умерла, ну же, представьте себе, ведь это рано или поздно произойдёт, и даже с вами. Она умерла. Умерла…
… Она. Умерла? Слова этого странного человека пронзили меня насквозь, попали прямо в сердце, я задрожал, глаза наполнились печалью. Воспоминания хлынули волной, захватили меня, понесли прочь. Я вижу: авария, больничная палата, мёртвенно-бледный цвет её кожи. Жгучая боль, что приходит каждое утро, когда ты просыпаешься в своей пустой, серой комнате. Как не хочется просыпаться, снова и снова, что-то делать, куда-то идти… Я бы спал вечно. Вечно.
Тем временем человек в чёрном продолжал свою речь:
— Вспомните, кто вы есть. Найдите себя. Придите к спасительному свету сознания. Все что вы видите вокруг – это иллюзия. Вы сами – иллюзия. Всё ваше прошлое – обман…
Я вспомнил всё, её смерть, свои страдания. Я помнил побег, желание укрыться пеленой надежд. Помню, как увлекся медитациями, духовными поисками. И ведь не удивительно, что мои поиски привели меня сюда. В этот магический театр.
— Важно понять, зачем мы здесь, важно осознать всю беспомощность нашего положения и всю бессмысленность нашей борьбы. Я знаю, что только избранные из вас дойдут до конца, до последней двери, смогут пройти через четырёх стражей и достигнуть полного и окончательного освобождения. Лишь немногие! Остальные падут, запутавшись в паутине иллюзий, что так искусно плетёт для нас Слепой Бог. Другие станут на сторону Его и возненавидят нас, и ополчаться против нас. Ибо он обещает вам удовольствия и уют, защиту от боли и бури. Я же не могу обещать вам ничего кроме смерти. Ничего. И это так прекрасно, не правда ли? Как вы думаете?
Смерть казалась спасением, величайшей свободой. Как часто я думал о смерти, лёжа в постели, прячась от шума внешнего мира, от сияющих красок этого вечного чёртова колеса жизни. Укрывшись под одеялом в своём маленьком мирке, я уже не отличал сна от реальности.
— «Встретишь отца и мать – убей отца и мать, встретишь святого – убей святого…» А что делать, если встретишь бога?
Убить? Убить бога?
— Вы поняли меня? Чудесно! А теперь небольшой фокус, специально для вас, мои дорогие…
Чёрный человек медленно поднёс руку к лицу, взялся за маску и сорвал её, я даже не успел понять, что происходит. Свет в зале погас. Наступила абсолютная темнота.

***

Моё прошлое, проносившееся в голове, — добрые друзья, милая девушка, яркие краски мимолётных радостей, серые дни печали, — всё это, вырвавшись из хаоса реки вечности, сплеталось воедино с ещё несовершенным, со странными и нелепыми картинами возможного будущего. Вот я играю в мяч со своим несуществующим сыном, гуляю в компании незнакомца, переезжаю со своей любимой в далёкую страну, где мы всегда мечтали побывать, когда были ещё вместе. Коловращение картинок, безумное смешение, как будто кто-то запихнул мою жизнь, — всю, от первого крика младенца, до темноты могилы, — в миксер, и нажал кнопку «пуск». А я просто запутался, потерялся в этих мирах, отождествляя себя, то с одним временем, то с другим. В многообразии своих ещё не рождённых «Я», мне было порою уютно, иногда хотелось выть от тоски и одиночества, но бывали и моменты просветления и тепла, когда радость лилась на меня, как из рога изобилия. Редкие моменты искренности, света, любви. Я и Она. Мы вдвоём. Вот для чего я отправился в путь… Что бы найти…
— А теперь ты можешь открыть глаза.
Голос Бога прозвучал неожиданно, откуда-то сзади. И прозвучал так резко, что я от испуга распахнул свои сонные глазки. Мир был зелен. Вокруг непроходимый лес, чаща и заросли. Я сидел на поваленном много вечностей назад дереве. Мне невыносимо хотелось подняться, узреть воочию лик божий, но тело словно онемело. Меня разбирало любопытство, но уютное оцепенение, в котором я пребывал, оказалось сильнее, подавляя мою волю ещё в зародыше. Единственное, у меня получилось слегка повернуть голову, но я не увидел ничего, кроме яркого света.
Может Бог – это солнце?
— Итак, — продолжал голос. – Значит, ты идешь эту девушку? Для этого ты отравился в путь?
Я кивнул
— Ты рассмешил меня, мой дорогой питомец. Я вижу перед собой только труса, испугавшегося жизни, скучающее, унылое существо, что бежит от мира реальности, в мир сновидений, бежит, как безумец, чтобы зарыться поглубже, в уютное лоно моего леса. И вот ты здесь.
Бог говорил, и говорил, и все его слова как будто бы ускользали от меня. О чём он толкует? Я никак не мог понять. Его слова усыпляли, лес становился всё гуще, накатывал зелёной волной, окутывал шершавым покрывалом. Я чувствовал, как теряю самого себя.
Вспомнить. Кто я? Откуда я?
— Зачем тебе это? Твой ум рождает страдание и боль. Ничего больше. Забудься. Утони. Растворись.
О, блаженное ничто, о радость исчезновения. Правда ли я искал себя всё это время, или наоборот – убегал? Может тут мне самое место? Сюда я стремился, сюда я шёл…
Но, что это? Лицо, до боли знакомое, лицо девушки, замаячило перед глазами, еле слышный голос, словно из другого мира, позвал меня, назвал по имени. Моё ли это имя?
— Хватит цепляться за прошлое. Оставь. Ты сам выдумал эту девушку, эту жизнь. Ничего не было. Ничего нет. Ты всего лишь мимолётное видение, возникшее перед взором Бога, всего лишь фантом, призрак, мой маленький сон. Я согрешил, когда творил тебя, ибо вижу, насколько ты жалок, и беспомощен. Зачем ты творишь новых призраков, зачем видишь свои сны? Там, за пределами леса – ничего нет. Ты обманывал себя всё это время.
Бог говори, и говорил, казалось, ещё чуть-чуть и я поверю ему, отдамся в его руки, исчезну навсегда. Неужели, я – это сон? Меня не существует?
Но я вспомнил слова человека в маске. Убить бога. Разрушить пелену иллюзий.
— Ах, этот чёртов шут! Будь он трижды проклят!
Бог ругался, и кричал. Проклиная всеми словами человека в маске.
Я сделал неимоверное усилие, пытаясь подняться. Вот, наконец, я встал. Бог за моей спиной застонал. Я сделал шаг вперёд, и со всего размаху стукнул кулаком в пространство. Мир треснул, развалился осколками. В одну секунду всё исчезло. Я остался один, посреди бескрайней темноты. И куда только подевался этот бог? Врун и обманщик.
Я бродил в темноте, минуту или вечность – не знаю. Здесь не было времени. Я плакал и кричал, звал на помощь, молил дать мне ещё один шанс. Но ответом была лишь тишина. Может быть, я умер ещё тогда, в той аварии, вместе с ней? Или меня никогда не было, я – фантазия бога. Иллюзорный гомункул, возомнивший себя человеком. Или я блуждающий странник, что просто запутался в паутине иллюзий своего бессознательного?
Тогда я решил вот что, просто закрыл глаза, и представил себе знакомую картинку: комнату, кровать, окно. Представил свои руки, тело, и вот я уже лежу в постели, и вижу сон о том, как блуждаю в темноте. Почему бы и нет? Я просто стал богом, ненадолго…
Картинка стала реальностью. Чернота исчезла, вокруг был свет первого в моей новой жизни солнца, нежный свет гладил теплом мои глаза, ослеплял, дарил радость и надежду. А ещё…

***

Я проснулся от мягкого прикосновения. Перед глазами мелькал образ. От слёз я не мог различить черт, но было ясно – это она. Знакомый, ласковый голос тихо прошептал над моим ухом:
— С добрым утром, любимый. Расскажи, что снилось тебе сегодня?

Оцените статью