ХАЛОЙМЕС
Склероз – лучшее заболевание. Никаких болевых ощущений и сюрпризы каждый день. У Жлюкина симптомы проявлялись при каждой встрече с друзьями из преферансного клуба.
— Кстати, — звонил ему Федюшка, массажист из элитной бани, — когда собираешься должок отдать? Пора. Мое терпение в четверг к обеду закончилось.
— Помилуйте, Федор михайлович! Записи показывают, что не я, а вы, любезнейший, должны мне кучу денег.
— У тебя климах уже или амнезия? Те твои я одолжил на неопределенное время всего лишь два года назад, а эти — свои, с последней пульки, они мне нужны…
На толкучке склероз на что-то толковое не обменяешь. С небольшой доплатой можно достать средней проходимости геморрой, аллергию на тещу, что-нибудь гинекологическое. К психиатрическим синдромам, на которые большой спрос, и подойти нельзя. Барыги требуют бабки вперед, а всучат никому не нужную мигрень.
— Зачем тебе шизофрения? – спрашивали Жлюкина члены гаражного кооператива, — ты же не председатель, не распорядитель, не управляющий и к разворовыванию общественных средств не допущен.
Смущенный Жлюкин не торопился рекламировать диагноз, поставленный ему в маразмарии сокольнического района.
— Не могу отличить явь от сновидения, — откровенничал он с тамошним директором, — надысь подрался с главным режиссером, все что накипело-вызрело в лицо ему со сцены, на публике, неотредактированной отсебятиной и выдал. На следующий день проснулся к обеду, протрезвел. Прихожу на репетицию, а там тишь, спокойствие, только американский ураган и обсуждают. Главный, как всегда, остроумен, корректен, ручку мне пожал. Так что? Приснился мне мордобой? Вовсе нет. Вскоре Курдыкин, благородный отец, моими словами на ту же режиссерскую лысину пену и выплеснул. Непревзойденный скандал получился!
Кнопкин, директор маразмариума, недавно защитил диссертацию о шарлатанах шестнадцатого века, еще на Птичьем рынке приторговывал. Провести его было не просто.
— У вас есть иные примеры?
— Ну, как же, — продолжал возбужденный Жлюкин, — давеча приснилось мне, что Аделаида Филипповна, укротительница, в Таиланд на экзотический тур укатила и там с бенгальским тигром камуфляж какой-то вышел, или конфуз. Кто-то, кого-то чуть не съел. А вчерась в вечерней газете некролог видели? Трагедия в буддийском храме! Мой сон в аккурат накануне был. Какой некролог? Погиб полосатый, невинное животное…
Кнопкин прокрутил запись многочисленных жлюкинских откровений, провел углубленное обследование. Ничего опаснее склероза не нашел. Похоже клиент говорит правду. Нутром почувствовал аналитик надвигающуюся квинтэссенцию. Надо подумать. Размышлялось ему лучше всего в элитной бане, где он и сидел, удобно развалившись в джакузи.
— И так, — соображал Кнопкин, — обнаружился заслушанный артист республики, который недурно косит под пришельца. Предсказывает. Инопланетянина изображает. В наши дни только на них и заработать можно.
Исходящее от кварцевых стен тепло приятно щекотало мозги. В голове предприимчивого Кнопкина созрел гениальный план, о том как разбогатеть на вещих снах, предсказывающих события.
В тот же день в квартиру Жлюкина ворвались санитары, — у него же обнаружили опаснейшую параною — запеленали артиста, отвезли в маразмариум, поместили в чудесную комнату без окон. Широкая кровать, удобный матрац, французские спальные принадлежности, роскошная душевая. На столе — изысканная еда. Какая выпивка! Ничего подобного даже на лучших бенефисах бывалый артист не видел. Стояла его любимая финская клюковка. Основательно наклюкавшись и нажлюкавшись, Жлюкин решил подождать с протестами о лишении свободы и позвонил директору по иному поводу:
— Вот, только бабы не хватает…
— Нельзя, — получил он жесткий ответ, — нарушится чистота эксперимента.
Главным украшением императорских покоев был огромный, на всю стенку, экран телевизора. Можно было переключать сто каналов, но все они без перерыва показывали игры Американской Баскетбольной Ассоциации. Телевизор не выключался и никуда удрать от увлекательной игры с мячом пациент не мог.
Как только Жлюкин задремал, Кнопкин включил новейший снохометр тайваньского производства, стал смотреть на компьютере его быстрые сны и не ошибся. Только на несколько секунд мелькнул неповторимый профиль Леброна, табло с финальным счетом и голубая маечка соперника. Так и есть, перед нами завтрашний матч. Аутсайдер победит фаворита. Сколько платят в таганском тотализаторе за указанную неожиданность? Втрое. Кнопкин собрал всю наличку и отвез ее на Таганку. Не в тюрьму, а туда, где принимают ставки. Утром прогноз – вечером деньги. Почти каждый день. Быстро, безошибочно. Не задерживаясь, Кнопкин приобрел новенький »Лексус».
Жлюкин продержался на баскетболе неделю, потом дозвонился:
— С ума сойду от паранои излечиваясь, включите что-нибудь еще…
Теперь на экране крутили репортаж с Уолл Стрита и лондонской биржи. Дело пошло даже веселее, чем в спорте. Сновидения Жлюкина высвечивали акции, которые взрывались на следующий день и Кнопкин уже присмотрел жилище на Остоженке.
— Не мала ли квартира, — размышлял удачливый бизнесмен, когда сверху на голову ему потекла горячая вода.
— Ну, разве можно спать в джакузи! – заорал Федор Михайлович, массажист, вытаскивая чуть не утонувшего директора маразмариума.
Кнопкин балдел, растирая размякшее тело:
— Какой чудесный сон! Какое неповторимое сновидение!
Он танцевал, кружился в восторге на мраморном полу. Нет ничего слаще хорошего сна!
В перерывах между массажами Федюшка, желая поумнеть, читал учебник древнееврейского языка.
— Надо же, — удивлялся он, — слово «Халоймес» в литературном переводе означает «Сновидения», а в обиходной речи – «враки».