Cон нечто намного большее

Дверь кабинета доктора Брауна открылась, и в нее неуверенно заглянула девочка лет десяти. Ее светлые волосы забавно топорщились в разные стороны. Джеймс сначала удивился столь странному гостю, но быстро опомнился. Он, как семейный психолог, обязан был провести несколько чисто формальных тестов с учениками младших классов одной из школ, но, как это обычно бывает, забыл. Улыбнувшись, Браун поманил девочку поближе, предлагая сесть в кресло. Когда девочка села напротив, Джеймс спросил:

— Как вас зовут? Ничего, если я буду обращаться на Вы? Профессиональная привычка.
Девочка отрицательно покачала головой.
— Ничего. Меня зовут Майа.
— Хорошо, Майа. Сейчас я задам несколько простых вопросов, а вы на них ответите. Ах, совсем забыл сказать, я запишу наш разговор на диктофон, если вы не против, конечно.
Майа улыбнулась.
— Нисколько.

Джеймс достал диктофон и нажал на кнопку записи. Диктофон тихо зажужжал, не желая работать. Браун раздраженно вздохнул и решил не тратить время на починку.

— Что же, начнем. Что вам обычно снится?
— Если бы вы знали, что на самом деле есть сон, то постеснялись бы спрашивать. Ведь сон не просто фантазия человека, сон нечто намного большее. Никогда не приуменьшайте его важность, — абсолютно невозмутимо ответила Майа.
— Я не совсем вас понял, — на лице Джеймса играло недоумение.
— Мы прокляты, даже не так, прокляты не мы, а наши души. Сон – наша единственная лазейка. Цветок, что манит своим ароматом наши души, несет в руках сама Смерть. Не мало глупцов погибло, поддавшись соблазну.
— О чем вы? Какому соблазну?
— Душу не удержать Она не считается с законами Вселенной, она вообще ни с чем не считается. Она идет на запах, прямо в капкан.
— Вы говорите…
— Какой-то бред? – закончила девочка. – Нет, я всего лишь говорю правду, но вы не в силах понять ее и принять. Я могу рассказать вам, но не смогу объяснить. Мы с самого начала прокляты, и да, я знаю, что повторяюсь. В чем же заключается это проклятье? В том самом стремлении к цветку, столь прекрасно пахнущему. К смыслу, к предназначению. В чем смысл существования человека? Вы молчите и вы правы. У людской жизни нет смысла. Мы сами себя лишаем этого самого смысла, запираясь в материальных оболочках. Ведь у души есть предназначение, есть смысл существовать.
— И что же это за смысл?
— Смысл найти тот самый цветок. Ну а если же не выражаться аллегориями, то найти ту единственную родственную душу. Найти и станцевать с ней смертельный танец. Упс, я, вероятно, снова употребила аллегорию. Я лишь хотела сказать, что, исполнив свое предназначение, душа погибает. Теряя смысл жизни, она перестает существовать. Встреча с тем, кого ты ищешь вечность, означает конец.
— Так почему же мы до сих пор живы? – на лице Джеймса появилась усмешка.
— Не смейтесь. Это не смешно. Мы живы лишь благодаря нашим телесным оболочкам, которые сдерживают наши души. Для тела время закон, когда для души это лишь пустой звук, всего лишь еще одно правило, которое можно нарушить. Но души прикованы к своей материальной оболочке, они не могут разорвать эту связь. Но две близкие души нуждаются друг в друге, как люди в воздухе. И они встречаются особенным способом. Это мы и называем сном.
— А если – как вы там сказали? – материальные оболочки, в которых, образно говоря, сидят две родственные души встретятся. Разве это не должно привести к летальным последствиям? Я еще не слышал ни об одном человеке, который погиб от встречи с другим, — доктор хмыкнул.
— Наши материальные оболочки разбросаны во времени и пространстве. Это четкая система, где смерть тела всегда предпочтительней, чем смерть души. Иногда ради двух душ, которые могут ненароком встретиться устраивают обстоятельства, которые не позволят этому случиться. Частные или глобальные. Но есть души, которые сопротивляются особо активно. Их не получается разделить, их встреча весьма вероятна.

Смерть тела всегда предпочтительней, чем смерть души…

Лили всегда жила настоящим. Она не любила загадывать на будущее, ей казалось это бессмысленным. Все равно это будущее когда-либо наступит таким, каким оно должно быть, не меняясь от того, каким ты его представляла. Зачем же тогда впустую тратить время?
Лили не думала о будущем до того времени, пока не забеременела. Пусть Клаус ее и бросил, но от ребенка она не откажется. Ни за что! Она станет отличной матерью и воспитает прекрасного наследника. Клаус еще пожалеет о своем решении.
Хотя Лили и не собиралась изменять своему принципу не тратить время впустую, живя одним днем, но о будущем она думала. Потому что… потому что оно ей снилось. Каждую ночь она видела какой-то период своей будущей жизни. Ее жизни вместе с дочерью – такой же белокурой красавицей, как и мать. С маленькой озорной Роуз.
Лили не знала, что умрет раньше, чем впервые дотронется до дочери.
Роуз будет жить у приемных родителей. Маленькая белокурая красавица…

Иногда ради двух душ, которые могут ненароком встретиться устраивают обстоятельства, которые не позволят этому случиться. Частные…

Адам сегодня был особенно взволнован. И не странно, ведь это был его первый полет.
Летчика от Бога, как называли его товарищи, с самого детства тянуло в небеса. Небо всегда было его заветной мечтой, только им грезил Мюллер. Без него он не представлял своей жизни.
Адам не представлял ничего хуже, чем отлучения от неба. И, серьезно решив быть как можно ближе к своей обители, стал летчиком. Не просто летчиком – одним из лучших, каких только видел мир. Самым молодым пилотом, которому сразу доверили настолько длинный перелет на пассажирском самолете. Берлин – Новый Орлеан.
И вот он уже сидит в кабине. Сзади подходит стюардесса и, мягко улыбаясь, говорит:
— Красивая…
Адам, заливаясь краской, сразу прячет маленький клочок бумаги, который везде таскает с собой. Ведь там нарисована Она. Девушка из его сна.
— Да… — мямлит в ответ Мюллер.
Стюардесса не пристает. Она, все с той же мягкой улыбкой на лице, уходит. А Адам снова возвращается к рассматриванию рисунка. На нем девушка примерно его возраста, с длинными слегка вьющимися волосами и озорной улыбкой. Она принесет ему удачу. Адам в это верит…

А на следующий день в Новом Орлеане Кристина просто-таки воровалась в квартиру своей подруги. Дейзи, не ожидающая такого раннего визита, удивленно посмотрела на девушку.
— Представляешь, вчера самолет разбился! Он к нам из Берлина летел. Выжило пятнадцать человек, пилот и обслуживающий персонал погибли, — глаза Кристины на мгновение прищурились. – А пилот-то был душкой. Молоденький такой, симпатичный.
Дейзи закатила глаза.
— Люди погибли, а у тебя пилот симпатичный! Ты в своем репертуаре, Крис.
Но через мгновение на лице Дейзи заиграла озорная улыбка. Каштановые волнистые волосы стали медовыми в свете лучика солнца.
— Так чем мы сегодня займемся?

…и глобальные.

Каждую ночь, Ганс ни с того, ни с чего просыпался с широченной улыбкой на лице. Над ним даже товарищи подшучивали, мол, молодой фон Айвер переносится в какую-то волшебную страну, где встречает Питера Пена. Питера Пена в уже существующую мысль приписал Кристиан, и все были с ним согласны. Не желающий взрослеть мальчик – кумир, не желающего принимать жизнь и мир такими, как они есть, шестнадцатилетнего Ганса, каким-то чудным, никому не понятным образом попавшего в армию, при том презирающего войну как таковую. Ганс, в ответ на все эти подшучивания лишь улыбается, показывая, что он не в обиде. Но ему не снится Питер Пен. Ему не снится волшебная страна. Ему снится всегда одно и то же. Один и тот же человек – какой-то моряк. Он улыбается и приветливо машет рукой. Сколько бы не пытался Ганс вспомнить подробности сна, в памяти всплывает один и тот же моряк. Ганс не знает его имени, не знает кто он и откуда. Он знает лишь то, что форма на нем точно не немецкая и то… и то, что, как бы странно это не звучало, Гансу с ним хорошо.
Ганс рисует таинственного незнакомца везде, где только может. Светлые волосы, голубые глаза, стройная фигура, высокий рост. «Seemann*» всего на несколько лет его старше, но явно намного мужественней.

— Когда-нибудь я найду его. Я узнаю его историю! – клянется молодой немец.
Ганс фон Айвер погиб в марте 1942 во время бомбардировки Британией немецких городов. Он так и не встретил Мишку Волкова – героя своих снов…

Но есть души, которые сопротивляются особо активно. Их не получается разделить, их встреча весьма вероятна…

Монотонное гудение учительницы по алгебре усыпляло. Как бы не пытался Марвел держать глаза открытыми, веки все равно мгновенно опускались. Черт бы побрал этот доклад по истории! Полночи его делал. Плевать, что я живу в Лондоне. Мне безразлична его история! Это было последнее, о чем успел подумать Грейс, прежде чем погрузиться в царство Морфея.
Кабинет алгебры, со своими черно-белыми портретами каких-то знаменитых ученых, пропал, а вместо него появилась поляна у озера. Лунный свет окрашивал все вокруг в голубоватый оттенок. Марвел глубоко вдохнул прохладный воздух, который приятно холодил легкие. Это место приносило умиротворение, но что-то нарушало всеобщую гармонию. Обежав глазами поляну, Марвел не заметил ничего необычного, но странное чувство не отпускало. Чувство, что кто-то смотрит тебе в спину… Марвел резко развернулся, и застыл, как вкопанный. На Грейса смотрело его собственное отражение.
Ярко-рыжие волосы, находящиеся в беспорядке, изумрудно-зеленые глаза, тощая, нескладная фигура. Только одежда другая. Марвел сделал шаг вперед, чтобы убедиться, что это действительно всего лишь отражение, но его двойник не сдвинулся с места. Он все так же удивленно смотрел на Грейса. Это Марвелу совсем не понравилось. Такого быть не может! Не понятно почему, Марвел про себя отметил, что красный галстук, одетый на его двойнике, слишком расслаблен.
— Я… — было начал незнакомец, но конец его предложения Грейс так и не услышал.
Сон прервался так же быстро, как и начался.
А где-то в Сиднее рыжеволосый парень открыл глаза и увидел перед собой разъяренное лицо преподавателя. Он заснул на геометрии. Просто чудно! Выслушав все, что думает о его поведении мистер Лорси, Эндрю начал задумчиво смотреть в окно. Красный галстук на его шее был слишком расслаблен.

— Души связаны. Они зависят друг от друга. Это система, которую нам никогда не понять, — девочка нахмурилась. — Вы спросили, что мне сниться. Так я отвечу. Я вижу во сне людей, которые видят во сне других людей. Вечная цепочка, которая когда-нибудь да замкнуться. Цепочка, выплетающая Ответ.
— Что за Ответ? – рассказ чем-то затронул Джеймса.
— Вечный Ответ.
— Вечный Ответ на что?
— На Вечный Вопрос.
— Что это такое?
— Вечный Вопрос – это вопрос, ответом на который является Вечный Ответ.
— Это просто бред сумасшедшего! – всю заинтересованность как будто ветром сдуло. Остался лишь скептицизм.
— Это жизнь.
— Это невозможно!
— Пчела тоже по всем законам аэродинамики не может летать, но, как вы видите, ей это не особо мешает.
— Ладно, предположим, что я вам верю. И кто же тогда сможет прочитать Ответ?
— Чтобы прочитать ответ нужно для начала задать вопрос. Рано говорить, о том, кто даст ответ, найдите лучше того, кто задаст вопрос.
В кабинете воцарилась тишина, которую через несколько минут прервал спокойный голос Майи:
— Вы спрашивали, что мне сниться? — Диктофон тихо щелкнул, включившись. — Щенки. Милые, веселые щенки.

* Моряк(нем.)

Оцените статью